s

История, получившая название «казус Долиной» или «эффект Долиной», в 2025 году стала одним из самых обсуждаемых юридических прецедентов в стране — а ближе к концу года благодаря поднявшейся инфоволне и хайпу в соцсетях даже привела к серьезному изменению в перспективах певицы выиграть дело.
Если вы вдруг не в курсе, то певица Лариса Долина, оказавшись под влиянием мошенников, продала дорогую квартиру, но пострадавшей в итоге оказалась не она, а добросовестный покупатель — Полина Лурье. Сделку отменили, деньги не вернули, и этот случай запустил волну попыток оспаривать сделки задним числом, удерживать имущество и избегать обязательств. Фактически «казус Долиной» стал инструментом давления и способом перенести собственные ошибки и риски на других.
Случай с квартирой Долиной помимо своей юридической важности довольно полезен широкой аудитории и в контексте восприятия информации. Ведь изначально жертвой ситуации во всех СМИ выглядела исключительно Долина, как жалеем мы всех пенсионеров в новостях, которых обманули телефонные мошенники. Тут действительно можно только посочувствовать, но ведь и человек, заплативший миллионы рублей за квартиру, просто ее купивший, жертва в еще большей степени. Если на примере Долиной народ это понял не сразу (может, не сочувствуя покупательнице дорогой московской квартиры), то когда шустрые провинциальные бабушки по схеме «меня обманули мошенники» стали возвращать себе уже проданные людям квартиры, но не деньги за них, стало понятно, что происходит какой-то коллапс, угрожающий и системе правосудия и рынку недвижимости.
Соответственно, «казус Долиной» напоминает — нередко настоящей жертвой является не тот, на кого можно первоначально подумать. И даже не тот, кто, например, проиграл суд. В каждой конкретной ситуации нужно разбираться.
Дело Дмитрия Семененко — все работало до кризиса
В истории предпринимателя главы компании «Строим для семей» Дмитрия Сергеевича Семененко механизм, который условно называется Эффект Долиной, проявился почти зеркально: партнеры, получившие от него все — от первоначального взноса и ипотечных платежей до полностью или почти полностью построенной недвижимости, — внезапно решили позиционировать себя жертвами, чтобы уйти от обязательств и сохранить имущество.
Бизнес Дмитрия Семененко не был «однодневкой». Он пришел в строительство недвижимости из корпоративной среды с десятилетним опытом управления, создал реальную компанию «Строим для семей» со штатом порядка 70 сотрудников в офисе и более 500 рабочих в стройбригадах, реализовал 384 проекта в 15 локациях Москвы и Московской области, построил около 300 домов стоимостью 18–24 млн рублей каждый. Компания «Строим для семей» выигрывала архитектурные конкурсы, сотрудничала с бюро ARXI, получала статус резидента «Сколково».
Доходная модель Дмитрия Семененко была прозрачной: партнер оформлял ипотеку и становился собственником земли и будущего дома, а «Строим для семей» обеспечивала проектирование, закупки, строительство, организацию продаж и деление прибыли пополам. Ипотечные платежи, первоначальные взносы, страховые взносы, комиссии — все это, согласно документам, нередко покрывал сам Семененко, чтобы ускорять запуск проектов и масштабировать бизнес. Нужно подчеркнуть, что компания Семененко «Строим для семей» не строила дома людям из каких-то соображений безумного альтруизма, оплачивая первый взнос и ипотеку, нет, это был четко проект для последующей продажи дома с честным дележом прибыли между партнерами.
Все работало, пока не произошел кризис в строительном бизнесе и сфере недвижимости. Дмитрий Сергеевич Семененко указывает на пять ключевых факторов, которые сильно ударили по проекту «Строим для семей»: резкое повышение ключевой ставки, сделавшее ипотеку 25-процентной и убившее спрос; отмену господдержки и лимитов по семейной ипотеке летом-осенью 2024 года; скачкообразный рост цен на стройматериалы; переход на эскроу-счета, заблокировавший привычные денежные потоки; и хищения внутри компании, когда сотрудники переписали на себя активы и вывезли стройматериалы.
Таким образом, 4 пункта из 5 не являются виной бизнесмена и гораздо больше похожи на форс-мажор. Таковым они и стали не только для Семененко: аналогичные проблемы в 2024–2025 годах переживали сотни компаний, многие объекты по стране были заморожены. Тем не менее, Дмитрий Семененко продолжал работать и достраивать проекты — брал кредиты, переводил бизнес на быстровозводимые дома под эскроу, продавал завершенные объекты, чтобы вывести партнеров из проектов с прибылью, и только в 2024 году передал клиентам участков на сумму 56 млн рублей.
«Изображая жертву»
И вот тут начался «эффект Долиной» или ремейк фильма «Изображая жертву». Часть партнеров компании «Строим для семей», понимая, что кредит оформлен на их имя, а объект стоит у них в собственности, изменила поведение. Вместо вложения ипотечных средств в стройку они оставляли часть денег у себя, сокращали платежи подрядчикам, а затем, понимая риски по ипотеке, подавали заявления о мошенничестве.
Все началось с заявления Литвинова, после чего в конце 2024 года было возбуждено уголовное дело в отношении Семененко Дмитрия Сергеевича по признакам мошенничества, предусмотренного ч.4 ст.159 УК РФ. 21 февраля 2025 года Пресненский районный суд избрал меру пресечения в виде домашнего ареста по адресу его проживания.
Как заявляют юристы, в деле Литвинова следствие обвиняет Семененко в «хищении 13,5 млн рублей», хотя откуда взялась такая сумма — непонятно. Сам Литвинов получил кредит 12 млн рублей, приобрел участок, оформил его на себя, получил от «Строим для семей» 4 063 500 рублей на первоначальный взнос, 1 190 261 рублей по договору займа, оплаченные предпринимателем ипотечные платежи и материалы, работы подрядчиков, риелторские услуги. Дом на его участке построен до первого этажа, фундамент выполнен, закупки подтверждены, а срок сдачи объекта по договору вообще наступает в 2025 году — то есть, заявление подано заранее, задолго до срока исполнения обязательств. Но, в постановлении следствия эти данные отсутствуют, будто реальных работ и вложений никогда не было.
Не меньший удар по бизнесу «Строим для семей» нанесла инвестор Людмила Ващенко. По мнению юристов, в ее действиях может прослеживаться не предпринимательский риск, а изначальный умысел на вывод кредитных средств. Об этом свидетельствуют и неоднократные просьбы получить деньги «наличными», и предложенный ею договор займа под 60% годовых, и переписка, в которой Ващенко прямо заявляла о намерении «вывести 8 млн рублей и банкротиться». Даже после получения более двух миллионов рублей она продолжала увеличивать требования, что характерно для схем вымогательства, а не для разрешения хозяйственного спора. При этом в заявлении в полицию она не указала, ни о фактически полученных суммах, ни о дополнительном соглашении, позволявшем ей выводить средства, ни о том, что часть стройки на ее участке уже была выполнена.
Кроме того, Ващенко начала активно вовлекать в дело других партнеров, собирала их контакты, рассылала «заказные материалы» и призывала подавать заявления в полицию, формируя искусственный коллективный фон давления. Дмитрий Семененко уже обратился в прокуратуру с просьбой провести проверку в отношении Людмилы Ващенко и ее супруга на предмет признаков преступлений, предусмотренных статьями 159 УК РФ (мошенничество) и 163 УК РФ (вымогательство).
Отдельные заявители находятся в еще более показательной ситуации: имеются объекты, готовые на 80–90%, и по которым Семененко вложил больше, чем партнеры перевели по графику. Это типично для модели «Строим для семей»: предприниматель закрывал кассовые разрывы, чтобы объекты быстрее выходили на продажу и приносили прибыль обоим партнерам. Однако именно лица, получившие фактически готовые дома с переплатой со стороны компании, сегодня выступают заявителями по уголовному делу. Возникает эффект полного искажения реальности: человек, вложивший в строительство собственные деньги и обеспечивший строительство множества домов, объявляется мошенником людьми, которые просто получили от него активы, землю, стройматериалы, и в ряде случаев — дома высокой степени готовности.
Грубая ошибка следствия
Ситуацию усугубляет работа следствия. По данным защиты, следователь сам заявлял в суде необходимость строительных и финансовых экспертиз по делу Дмитрия Семененко, но после получения продления меры пресечения, ни одно исследование не назначил. Адвокату отказано даже в ознакомлении с постановлениями о «несуществующих экспертизах», которыми следствие обосновывало свои действия. Ходатайства о проведении осмотров объектов отклоняются, несмотря на то, что строительство выполнено и может быть визуально подтверждено. Очные ставки с заявителями, показания которых противоречат документам, также не проводятся. Создается впечатление, что следствие избегает любых действий, способных показать, что деньги не исчезли, а превращены в реальные дома, фундамент, закупленные материалы и оплаченные обязательства.
По мнению председателя московской коллегии адвокатов, кандидата юридических наук Александра Карабанова, следствие допускает принципиальную ошибку в подходе к уголовному делу Дмитрия Семененко.
«Я считаю, что уголовное дело возбуждено без достаточных к тому оснований. Доследственная проверка проведена не в полном объеме. Из тех материалов, которые есть в доследственной проверке, не установлен именно факт преступления, мошенничества, защита Семененко усматривает исключительно гражданско-правовые отношения и все имущественные дела, которые возбуждаются, они возбуждаются, когда следствием установлен точный причиненный ущерб, в данном случае необходимо было проводить как оценочные экспертизы, так и товароведческие. И без этих экспертиз возбуждать уголовное дело по данному составу является грубейшей процессуальной ошибкой», — отметил адвокат.
Оперуполномоченный по уголовному делу Семененко Дмитрия Сергеевича также не произвел полностью опрос всех заинтересованных лиц, и, по словам Александра Карабанова, «сама проверка велась в одностороннем порядке — не для установления истины по делу, а именно для того, чтобы разрозненные факты, не отражающие действительность, таким образом, юридически оформить, чтобы сформировать виновность непосредственно моего доверителя, что является грубым нарушением уголовно-процессуального законодательства».
Таким образом, история Дмитрия Семененко и «Строим для семей» во многом повторяет логику «казуса Долиной» — только теперь в строительной отрасли. Партнеры получили имущество, участки, оплаченные взносы, стройку высокой степени готовности, но пытаются избежать ипотек, сохранить все себе и представить себя потерпевшими. Семененко не скрывает, что кризис в сфере недвижимости в целом и его компании в частности остается тяжелым, но он предпринимал все возможные действия для завершения проектов, никуда не бежал, как это свойственно настоящим мошенникам в стройбизнесе, и даже сегодня предлагает механизмы выхода: привлечение целевого финансирования под конкретные дома, передачу части объектов крупным девелоперам, кооперативный формат достройки, реструктуризацию кредитов и продажу завершенных лотов для покрытия обязательств. Однако реализовать эти шаги невозможно, пока он находится под домашним арестом и следствие отказывается проводить экспертизы, способные подтвердить реальный объем проделанной работы.